Interviews in Jakutien März 2006

Diese beiden Links führen Dich zu 2 jakutischen Zeitungen, in denen über Schamanendinge geschrieben wird, so wie bei uns über den Superstar, jedenfalls hatte ich dort an einem Tag 3 ganze Seiten in 2 Zeitungen, darunter die Titelseite der verbreitetsten Wochenzeitung.
Aufgrund der Sprachprobleme haben sich ein paar Fehler in den Interviews eingeschlichen, trotzdem sind sie sehr lesenswert, da die Interviewer mit dem kulturellen Hintergrund des Schamanentums bestens vertraut sind und mit viel Einfühlungsvermögen ausgestattet sind.

17 марта 2006 г.
(http://vecherka.ykt.ru/article.asp?id=1326 nicht mehr abrufbar)

КЕЛЬТСКИЙ ШАМАН: «ЯКУТСКИЕ КОЛЛЕГИ МЕНЯ БОЯТСЯ»

Герман Вагнер, кельтский шаман из Германии, посвященный в Тыве, лечит людей якутским хомусом, разгоняет облака австралийской дудкой и уверяет, что его боятся сильнейшие шаманы Якутии.

Его зовут Герберт Вагнер. На вопрос о предполагаемом родстве с композитором он смеется и объясняет, что эта фамилия распространена в Германии чуть реже, чем Шмидт или Миллер. В городке, где он живет, тысяч 20 населения, среди них как минимум еще трое Гербертов Вагнеров, которых он знает лично. Внешность у него тоже самая заурядная — щуплый длинноволосый очкарик среднего роста. Простая футболка, рваные джинсы —не гламурно разорванные в нужных местах и искусственно состаренные согласно дизайнерскому замыслу, а именно рваные от старости. На шее болтается внушительная связка амулетов. На вид ему около тридцати лет. Только многочисленных бисерных фенечек на руках не хватает для придания законченности портрету типичного арбатского хиппи образца 90-х. 

Но Вагнер — не хиппи, а, как он себя называет, «кельтский музыкальный шаман». Кельтский — потому что какие еще шаманы могут быть в Европе? Музыкальный — потому что шаманит посредством музыки — древних музыкальных инструментов разных народов мира. 

Вот эта большая деревянная трубка называется «ди-джери-ду», это австралийский инструмент. 

Герберт садится на ковер (не в «лотос», а по-турецки) и говорит, что сейчас он извлечет из него музыку солнца. Нам предлагается закрыть глаза и представить солнце, что при наличии буйного от природы воображения оказывается довольно легко. Низкие утробные звуки, издаваемые при помощи трубки, этому процессу как минимум не препятствуют. Звуки наподобие органных, одновременно с гудением извлекаемые Вагнером из деревянной коробки размером с увесистую книгу, — тоже. 

— Уже можно начинать аплодировать? — интересуюсь я через некоторое время после того, как все смолкает. 

— Нет. Это камерная музыка, создающая особую атмосферу, чувствуете? Ее очень легко разрушить резкими звуками аплодисментов. 

С помощью ди-джери-ду музыкальный шаман делает диагностику: водит трубкой вдоль тела лежащего человека, внимательно вслушиваясь в свое гудение, и по звуку догадывается о проблемах в том или ином внутреннем органе. 

— Эту технологию используют австралийские шаманы. Есть четыре способа игры на этом инструменте. Первым трем можно научиться — я могу вас научить. Четвертый настолько сложен, что объяснить его принципы нельзя. Могу только показать, как мне показывали в Австралии. Чтобы достичь этого, нужно заниматься регулярно в течение десяти-пятнадцати лет. Вот только тогда у вас получится. Может быть. 

«Шрути» означает «звучание» на хинди, «бокс» по-английски —«коробка», получается «звучащая коробка» — «шрути-бокс». 

Клапаны, если присмотреться, расположены как клавиши на пианино. Внизу — белые, повыше — черные. Вот только помимо полутонов из этого инструмента можно извлекать и микротона: между фа и солью не только фа-диез, а столько же нюансов, сколько положений у свободно движущегося клапана — фа-полдиеза, фа-полтора диеза, фа-три четверти диеза и так далее почти до бесконечности. 

Звучание калимбы построено на принципах не европейской гаммы из семи нот, привычной нам, а пентатоники — звукоряда из пяти звуков, поэтому извлечь из нее диссонанс невозможно по определению — любое сочетание звуков будет гармоничным. С ее помощью музыкальный шаман демонстрирует музыку воды. Он быстро перебирает язычки на манер гуслей: получается действительно похоже на звуки дробно капающей воды, когда ливень только что прошел и вода с крыши стекает в бочку.  Якутский хомус в музыкальном арсенале кельтского шамана занимает почетное место. Играет он на нем вполне профессионально, причем разными способами: 

— Я играю на других инструментах, поэтому могу использовать для игры на хомусе технику других варганных инструментов. Но на хомусе я играю 25 лет. Сначала на немецком. Удивлены? А что, хомусы есть у всех народов. Да, я был в вашем Музее хомуса. У меня дома в Баварии есть подобный музей. Но с тех пор как я несколько лет назад заимел якутский хомус, использую в своей шаманской практике только его, потому что он лучший. Абсолютно лучший в мире! На порядок выше, чем все остальные. 

Якуты играют вот так, рукой к себе, вбирая энергию. А в Германии играют вот так, от себя, отдавая энергию. Когда я лечу хомусом, то сначала играю по-якутски, накачивая себя энергией, а потом по-немецки, направляя эту энергию на больного.  

(На самом деле якуты тоже иногда играют рукой от себя — именно в тех случаях, когда хомус используется для лечения. Хомусотерапия существует в Якутии издавна, и по этому поводу в последнее время написано немало научных работ. — И. Е.) 

Знаете, что интересно? Когда я познакомился с Альбиной Дегтяревой, она немедленно предложила записать с ней диск. Но в ее последний диск мои работы не вошли. Да мне-то что, у меня куча собственных дисков, без проблем. Думаю, она просто испугалась конкуренции, я ведь очень хорошо играю на хомусе! 

ПУТЬ В ШАМАНЫ 

— В 14 лет я понял, что я — особенный. Случайно купил книжку по йоге, там было написано, как медитировать. Сел в позу, начал дышать… и улетел. Я сразу понял, что это не обычная медитация, потому что в книжке не было описано ничего даже близко напоминающего мои ощущения, но что со мной — не знал. И спросить было не у кого. Я был один. Это продолжалось при каждой попытке медитировать. 

Лет в 26 я всерьез заинтересовался народными инструментами. Вообще, музыкой я занимался с раннего детства, но играл на обычных инструментах — пианино, гитаре.  

Началось все с африканского барабана. Надо сказать, что я с раннего детства очень сильно заикался, буквально ни одного слова не мог с первого раза выговорить. И когда у меня появился этот барабан, через две недели я абсолютно перестал заикаться. Потом начал собирать необычные, древние инструменты разных народов, учиться играть на них, лечить музыкой, ездил и собирал эти инструменты по всему миру. Два года назад я поехал в Тыву на фестиваль этнической музыки «Саянское кольцо». А в Тыве очень развит шаманизм, там очень сильные шаманы. На второй день по приезде в Тыву я пришел в шаманский центр. Там было семь великих шаманов. Я сказал им, что хочу поработать здесь, просил дать разрешение. Они сказали: «Ты ведь из Европы? Нет, там нет шаманов, уходи». Я сказал: «У меня с собой мои инструменты, я могу показать свою работу». 

Через пять минут главный шаман сказал мне: «Достаточно. Теперь мы видим, что ты — великий шаман. Мы дадим тебе разрешение, ты можешь работать, можешь вообще поселиться здесь, мы выдадим тебе юрту, денег с тебя не возьмем никаких». И они дали мне лицензию.  

Мне тогда был 41 год, и все, кого я встречал в Туве, сразу угадывали мой точный возраст. Я удивлялся. Потом я узнал, что по тувинским обычаям есть три возраста шаманской инициации: 7 лет, 14 лет и 41 год. 

«ШАМАНОВ В ЕВРОПЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ В ЯКУТСКЕ» 

— Вы успели познакомиться с якутскими шаманами? 

— Еще нет, их очень трудно, оказывается, найти. 

— Я знаю одного. 

— Кого? 

— Владимира Кондакова. 

— Ха! Сейчас я в Якутске во второй раз. В первый мой приезд, прошлым летом, я пытался с ним познакомиться, разговаривал с его секретарем. Объяснил, что я — кельтский шаман из Германии, хочу просто встретиться и поговорить с Кондаковым. Потом она сказала, что он не хочет со мной встречаться. Может быть, он испугался? 

— Вы ведь с ним лично не разговаривали. Может быть, секретарь просто не передала вашу просьбу? 

— Все может быть. Даже то, что у хорошего шамана — плохой секретарь. Но это, по меньшей мере, странно. 

— Как вы вообще узнали о существовании Якутии, якутских шаманов? 

— Познакомился тогда же в Тыве, во время первой поездки, на фестивале «Саянское кольцо» с девушкой из группы Альбины Дегтяревой, она пригласила меня в Якутию (тогда группа Дегтяревой на «Саянском кольце» взяла Гран-при. — И.Е.). Я приехал, но это было летом, на несколько дней. Мне сказали: «Если хочешь добиться чего-то, встретиться с кем-то, надо приезжать сюда зимой. Лето здесь очень короткое, и все очень заняты — готовятся к зиме». Вот я и приехал зимой. 

— А сейчас март. 

— Да, я планировал приехать в апреле, но мне сказали, что это уже не зима. А март — нормально. Поэтому я приехал сейчас. И, кстати, до отъезда я еще хочу встретиться с… (читает по бумажке) Александра Константиновна Чиркова… Мне сказали, что у нее отец был великим шаманом. Понимаю, что я не успею все сделать в этот приезд. Понадобится — и еще раз приеду, и еще. Торопиться мне некуда, я молод — мне всего лишь 43 года. Так что ваших шаманов обязательно найду. Я не был готов к тому, что их здесь окажется так мало и будет так трудно их найти. 

— Мало по сравнению с чем? Неужели в Европе шаманов больше? 

— Где-то две тысячи. 

— Настоящих шаманов?! 

— Людей, которые работают как шаманы, примерно две тысячи. Настоящих — не знаю. Может быть, я один. Не буду утверждать, не знаю.  

— То есть? 

— Дело в том, что у меня есть дома шаманский центр в Баварии, я его открыл по типу тувинского, тувинцы меня благословили на это, дали право выдавать лицензии. Я там учу желающих стать шаманами. Но обучение в таком центре должно длиться 24 года, как в Тыве. Поэтому лицензированных шаманов среди моих учеников пока нет. А всем другим шаманам я объявил, что они все могут прийти ко мне за лицензией — бесплатно. Но тот, кто придет, должен будет пройти мой экзамен: вызвать ветер, убрать тучи от солнца, сделать дождь… Никто не пришел пока, а центр работает уже год. 

— А сами вы это умеете делать? 

— Да. 

P.S. А все-таки скромнее надо быть! 

Ирина ЕФИМОВА. Фото Александра ЛИ.

http://molodejka.ykt.ru/index.asp?id=2535 (nicht mehr abrufbar)

Марина ЕМЕЛЬЯНОВА, 20.03.2006

ШАМАН, ДА НЕ НАШ

Жил-был в одной далекой стране под названием Германия один волшебник. Он умел играть на всех музыкальных инструментах, и его музыка была действительно волшебной: она могла лечить больных людей и предсказывать будущее...

Так начиналась бы детская сказка о волшебнике, живущем в давние времена в старой Европе. Но наша история про современного волшебника, кельтского музыкального шамана. Герберту Вагнеру, истинному баварцу, 43 года, и себя он считает белым шаманом, а посему дал обет безбрачия. Музыка и шаманизм – это его образ и смысл жизни, а чтобы прокормить себя и приобрести музыкальные инструменты, он работает инженером в родном городе Норнберг – чертит схемы подземных коммуникаций.  

– Как так произошло, что немец стал кельтским шаманом? 

– Кельтская культура – очень древняя, она гораздо древнее культуры России, тем более Якутии. Первое упоминание о кельтах было 5­6 тысяч лет назад. Сейчас эта культура умирает, о ней никто не вспоминает, и моя цель – возродить ее. Например, якуты знают о своих национальных традициях и обычаях, о национальном костюме. В Баварии, Великобритании, где, собственно, и взяли начало кельты, об этом уже никто не знает.  

– Я знаю, что у кельтов шаманом становился человек, преодолевший сильнейшую внешнюю или внутреннюю травму. Например, пережил насилие или смерть члена семьи, и, преодолев это, стал счастливым, целостным человеком, научился управлять необъяснимыми силами, получил способность лечить. Неужели вас постигла такая же участь? 

– Нет, таких печальных случаев у меня не было. Все началось в подростковом возрасте, когда я неожиданно для себя ощутил новое чувство силы и окрыленности, почувствовал некую непонятную мне энергетику, едва услышав первые аккорды скрипки и гармошки (кельтская музыка в основном исполняется на струнных инструментах и гармошке. – Прим. автора). Позже я спрашивал об этом старших друзей, взрослых, но никто не давал мне четкого ответа. Никто не знал и не понимал, в чем дело. Именно тогда у меня появился вначале просто интерес к кельтской и этнической музыке и к этой культуре вообще, а гораздо позже я начал чувствовать, что музыка придает мне силу и возможность общаться с другим, неведомым мне миром. Наверное, это и есть шаманизм.  

– Я вижу, вы приехали в Якутск не с пустыми руками. Что это за инструменты такие? 

– Я привез с собой три инструмента, один из них называется шути­бокс. Родом он из Индии и по звуку и механизму звучания напоминает орган. На этой вещице есть небольшие отверстия, которые прикрываются маленькими пластинами. Если приглядеться, можно найти сходство с пианино или роялем: нижние пластины и отверстия – это белые клавиши, верхние – черные. При открытии тех или иных отверстий и вытягивании заднего клапана получается разный звук. Что он вам напоминает? 

– Звук шотландской волынки. 

– Правильно, есть сходство. Другой инструмент носит название диджериду. Это австралийская труба, изготовленная из эвкалипта. Причем дерево обязательно должно быть изнутри изъедено термитами: тогда получается ровное, геометрически правильное отверстие во всю длину, которая составляет около двух метров. По звучанию он напоминает рык носорогов или слонов... 

– А это что за маленькая гитарка? 

– Верно, чем-­то похожа на гитару, но этот инструмент пришел к нам из Африки. Послушайте, представляете себе что­нибудь? 

– Да, как будто танцует племя дикарей. 

– Точно. Но когда я увидел и начал учиться играть на калимбе, а именно так называется эта, как вы назвали, гитарка, я привнес новые ей звучания – кельтские. Теперь и в Баварии, где я родился, вырос и живу, люди слышат родные мотивы на чуждом инструменте. 

– Вы купили эти удивительные вещи в Африке, Австралии и Индии? 

– К сожалению, нет. Почти все свои музыкальные инструменты, а их у меня больше сорока штук, я купил в Германии, но большинство из них прибыло из родных им стран. Например, калимба приехала из Центральной Африки, диджериду – из Австралии, а хомус я купил и научился играть в Германии. Его там же и изготовили. 

– Хомус? И вы можете играть на нем? 

– Да, разумеется, на каждом инструменте я учусь играть самостоятельно, у меня нет учителей. Единственное, я покупаю различную литературу, видео и компакт­диски, чтобы слышать, как звучит эта музыка, видеть, как на нем играют. Вижу, слушаю и повторяю.  

– А как же ноты..? 

– Нет никаких нот, нет композиторов, которые писали бы мне музыку. Все идет изнутри, я играю по наитию. Играю и чувствую энергию: свою и тех, кто слушает меня. 

– Ага, это и называется музыкальный шаманизм? 

– Да. С помощью музыки я могу исцелять людей, ставить им диагноз, могу привести тело слушателя в состояние гармонии. Ведь что такое шаманизм? Это видение мира в трех ипостасях. Оно не имеет границ, не имеет национальности и расы. Принцип и идеология мирового шаманизма едина.  

– Насколько мне известно, в Европе нет шаманизма или я ошибаюсь? 

– Он есть. В кельтской культуре шаманов принято называть друидами. Возможно, есть некая разница – у нас есть иерархия: друидом называется самый могущественный шаман, низшие сословия друидов называют себя бариту. Здесь шаман – это шаман, человек, который видит душу человека, посредник между миром человека и миром природы. 

– Каким образом вы исцеляете человека? 

– Все идет посредством музыки. Человек, слушая мою музыку, чувствует энергетику, идущую из меня, из моего музыкального инструмента, и таким образом он исцеляется.  

– Неужели все так просто? 

– Привести человека в состояние гармони можно за две минуты. А чтобы поставить ему диагноз, требуется час. Конечно, не все так просто, многие приходят в мой центр шаманизма по несколько раз.  

– Настоящие шаманы входили в транс, ели мухоморы и действительно могли лечить людей и предсказывать будущее. А вы так можете? 

– Мухоморы не ем, но в транс впадаю. И чтобы побывать в другом мире, не обязательно прибегать к наркотическим средствам, достаточно лишь чувствовать музыку телом и душой.  

– А что вы видите, когда впадаете в транс? 

– Смотря на каком инструменте играю. Если на калимбе, а это вода, то мне и слушателям видится вода: река или море. Иногда я даже вижу камни под водой, плавающих рыбок, водоросли. Если играю на хомусе, а он олицетворяет путешествие, то мне видится дорога, пыль.  

– Шаманизм – явление мировое. Но я ни разу не слышала, что существуют школы шаманизма. Может, вы знаете? 

– Школа шаманизма есть только в Ирландии, если вы имеете в виду кельтскую культуру. Про сибирский шаманизм я пока с такой уверенностью говорить не буду. Механизм поступления в эту школу довольно прост – ты можешь учиться только в том случае, если увидишь крапивника (певчая птица семейства крапивниковых. Одна из самых маленьких ­в два раза меньше воробья, масса около 9 г) и очень подвижных птиц с коротким вздернутым хвостом. Общая окраска оперения рыжевато­коричневая. Места распространения – Северная и Западная Африка, Северная Америка, в России – Сибирь, Дальний Восток. В Европе крапивник отсутствует. Если увидишь эту редкую для европейского глаза птицу, то обучение состоится, если нет, то нет. Многие с надеждой приходят в эту школу по несколько раз, и на то, чтобы увидеть данную живность, уходят годы, десятилетия. Также в Германии и в других европейских странах существует много курсов по шаманизму, и, к сожалению, некоторые, закончив подобные курсы, сразу громогласно называют себя шаманом.  

– Если верить древним трактованиям, кельты были отъявленными гoловорезами и практиковали человеческие жертвоприношения. У вас как с этим? 

– Никаких жертв я, разумеется, не приношу. Ни одна живность не участвует в моих музыкальных ритуалах. Я даже не использую растения. Единственное, с чем я могу “связаться”, так это с можжевельником – он благотворно влияет на эмоциональное состояние человека, хорошо очищает от злых духов, к тому же попросту имеет приятный запах. Не зря часто из этого растения изготавливают палочки­”вонючки”. По­моему, якуты тоже часто используют можжевельник в обрядах очищения? 

– Да, вы правы. Тем более, можжевельник растет у нас на каждом шагу. А откуда вы об этом знаете и вообще зачем вы приехали в Якутск? Кельтской культуры у нас нет. 

– Мне интересна ваша природа, ваша культура и история. Но более всего мне интересна ваша музыка. Вообще в Сибири я уже в четвертый раз. Был дважды в Республике Тыва и уже во второй раз приезжаю к вам в Якутск. В первый раз меня пригласили на ысыах в прошлом году. Мне очень понравилось. В этот раз я решил обязательно увидеть якутские холода, но мне все говорят, что в марте в Якутии уже не холодно. Хотя, если честно, мне все равно холодно, несмотря на “теплую” 20­градусную температуру. А в начале поездки я полагал, что приехал в самые морозы. Надо мной смеялись. 

– Вы пообщались с нашими якутскими шаманами? Как вы их находите? 

– Да, уже повелось с одним познакомиться. Когда мы с ним разговорились, он мне признался, что, проснувшись утром, ему пришло ведение, что он повстречает нового интересного человека, то есть меня. Мы с ним увиделись после обеда в тот же день... Якутские шаманы – очень сильные шаманы. К сожалению, я немного времени с ним провел.  

– Вы были дважды в Тыве, а не пытались ли научиться их знаменитому горловому пению? 

– Горловое пение – очень красивое и завораживающее явление. Звук идет изнутри человека, из его нутра. И мне, несмотря на тщательные попытки, так и не удалось овладеть этим искусством. Очень тяжело. Наверное, нужно родиться, обладая этим талантом. Хотя, говорят, что у них поют даже женщины... Когда я учился играть на своих инструментах, то тоже вначале испытывал некие трудности. Теперь, когда за плечами 20 лет игры на диджериду, я могу гордиться своими возможностями и силой дыхания. Ведь, чтобы играть на нем, при этом приводя слушателей в транс, нужно беспрерывно вдыхать в него воздух по 10, а то и больше минут. Это настоящая наука, целая техника, которой я овладел не сразу. Поэтому хочется верить, что когда-­нибудь горловое пение я тоже освою.